Форум » Игровой архив » Гостиница "Красивый павлин": заговор профессов и выборы Генерала » Ответить
Гостиница "Красивый павлин": заговор профессов и выборы Генерала
Арамис:
Ответов - 38, стр:
1 2 All
Госвин Никель: Гезу-резиденция Иезуитов Дорога и в самом деле была нелегкая: долгая и опасная, к тому же, как предупредил Госвина гонец от Шоффери, господа профессы все знают о его передвижениях. Пришлось отослать карету в Рим и продолжать путь в присланной тем же Шоффери францисканской рясе, а это означало путешествие пешком. В конце концов это сказалось на здоровье: его стало лихорадить, поднялся жар, стало не хватать дыхания... Мозг был возбужден, как он думал, от сильного волнения... "Нет, нелья сейчас заболевать... Надо приехать любой ценой", - велел он себе. - Нельзя умирать, пока ты не передашь Орден в надежные руки..." Несколько раз он терял сознание, но вставал и шел. В Мелуне он встать не смог, пока его не подобрали добрые крестьяне и не принесли в "Красивый павлин" на носилках. Там же, во дворе гостиницы, он встретил Арамиса. - Наконец-то, - тихо сказал он, когда тот быстро подошел, - как видите, я приехал, но в пути вдруг расхворался... Не удивляйтесь, они, похоже, там все поняли...
Арамис: Арамис и Буалорье спешили: нельзя было терять ни минуты. Профессы могли их опередить. Арамис понял замысел противников старого Генерала: им нужно, чтоб он или никого не избрал, или избрал человека, недостойного этой чести, но зато такого, ктоторый будет управляемой марионеткой. Они утвердили список в Совете, они следят за Никелем, и он ничего не сможет сделать втайне от них. По прибытии в гостиницу Арамис убедился в правильности своих предположений: в гостинице было восемь человек "светских" иезуитов, специально отобранных Главным Советом, или Генеральной конгрегацией. Все это были шпионы и сбиры, или просто интриганы: барн фон Востпур, кардинал Серебиа и другие. А также милейшая Мари. Что она там делала? Он решил потом узнать. Самого Никеля он встретил во дворе, и быстро подошел к нему: - Монсеньор... Я не думал, что дела так плохи...
Госвин Никель: - Тихо, - остановил его Госвин. - Вы еще крикните во всеуслышанье мое имя. Сейчас мне надо комнату, желательно небольшую, там со всем и разберемся. Но времени у вас немного, эта болезнь может убить меня раньше, чем вы успеете... Впрочем, все будет зависеть от слов врача. А вот и хозяин. Спросите у него, какие комнаты свободны.
Арамис: Арамис повиновался и спросил об этом хозяина. Выяснилось, что есть две свободные комнаты: маленькая комната на втором этаже, а большая на третьем. Арамис сообщил об этом Никелю, тот по понятной причине выбрал маленькую комнату во втором этаже. Затем Арамис обернулся к стоявшему рядом в почтительной позе Буалорье: - Граф, постарайтесь выяснить настроения здешних постояльцев и подслушать их разговоры. Мне кажется, что против того, кого вы сейчас видели, готовится заговор. И немедленно доложите мне.
Граф де Буалорье: Все это время граф молча слушал и запоминал, не смея перебивать начальство. В ответ на слова Арамиса он сказал: - Непременно, монсеньор! Поклонился и пошел в гостиницу. Первым делом он остановил хозяина и задал ему несколько вопросов. Когда тот было отказался отвечать, граф сделал знак рукой, после чего побледневший хозяин выложил ему всю необходимую информацию.
Госвин Никель: Старый иезуитский Генерал не издал ни единого стона, когда его несли по лестнице, и только сильно вздрагивал, когда носилки задевали стену или перила. В эти минуты все тело его пробирала дрожь. Он только молился про себя. Когда его наконец внесли в комнату, он сказал: - Помогите мне сесть в кресло. Крестьяне опустили носилки на пол, и осторожно подняв больного, усадили его в кресло, стоявшее у изголовья кровати. - А теперь, сказал он, - позовите сюда хозяина. Когда хозяин появился на пороге, он велел ему рассчитаться с крестьянами, передав им два луидора. А также особым крестным знамением дал ему понять, что он именно тот, кого здесь ожидали. Узнав, какие в Фонтенбло есть врачи и духовники, он велел позвать доктора Гризара и иезуитского священника. В ожидании их он попытался читать привезенную с собой связку бумаг, но внезапно лишился чувств, просидев без движения до прихода врача.
Доктор Гризар: Гризар явился через пять минут. Он сильно нервничал. Господа профессы уже прислали к нему человека с очень странной и страшной просьбой, и ему было неспокойно на душе. Войдя в комнату, он сразу определил, что больной в тяжелом состоянии и только что был в обмороке. И только струя воздуха, ворвавшаяся в открытую дверь, привела его в чувство. - Наш хозяин, - сказал он, - передал мне, что я имею честь оказывать помощь члену нашего общества. Это так?
Госвин Никель: - Да, члену общества, - подтвердил Никель, схватив бумаги и спрятав их под подушку. - Господин Гризар, подойдите ближе. Ощупайте меня, осмотрите, выслушайте и поставьте диагноз. Нельзя терять ни минуты. Скажите мне правду: я чувствую себя очень плохо, мне кажется, я умираю...
Доктор Гризар: Гризар взял его левую руку и посчитал пульс. Он был в несколько раз выше нормы. - Очень опасная лихорадка. Члену первого или второго года я бы сказал - неизлечимая лихорадка. - он еще не знал точно, тот ли это человек, о котором ему говорили. И вопросительно посмотрел на собеседника.
Госвин Никель: Госвин слабо улыбнулся: - Что ж, посмотрите на мои седины, на мой лоб, изборожденный мыслями, на мои морщины, по которым я веду счет перенесенным испытаниям. Я иезуит одиннадцатого года, господин Гризар. Да, да, вы находитесь перед лицом магистра, потому действуйте сообразно с этим.
Доктор Гризар: Гризар вздрогнул: действительно, иезуиты одиннадцатого года были посвящены во все дела Ордена, для них наука не содержит тайн, общество преград, а повиновение границ. Он почтительно поклонился: - В таком случае должен вам сказать, что у вас воспаление мозга, другими словами, острый менингит, дошедший до высшей точки. Не хочу отнимать у вас надежду, однако принимая во внимание возбуждение мозга, короткое дыхание, лихорадочный жар, пожирающий вас... наверняка вы уже не один раз теряли сознание... Я считаю ваше состояние опасным. Но почему вы не остановились по дороге?
Госвин Никель: - Меня здесь ждали, я обязан был приехать. Но, господин Гризар, то, что вы говорите, может быть достаточно и для иезуита одиннадциатого года; я же имею права требовать большего. Говорите все, будьте откровенны, как перед Господом Богом. К тому же я послал за исповедником. Так что отвечайте. - он властно протянул руку и величественным жестом указал на кольцо, на печати которого был выгравирован знак Общества Иисуса.
Доктор Гризар: Гризара забила дрожь: все-таки это он... И ничего от него не скроешь... Нет, многое можно было списать на его возраст и перенесенные тяготы пути. Но было здесь нечто, что выходило за рамки простого внезапного недомогания. И нечто, заставившее его, Гризара, нарушить врачебную этику. - Генерал... - подавил он крик. - Монсеньор, монсеньор, зовите духовника - потому что через два часа, когда повторится приступ лихорадки, у вас начнется бред, и вы скончаетесь во время приступа. У вас еще будут два часа, если вы примете лекарство, которое я вам пришлю.
Госвин Никель: - Так. Значит, у меня два часа? - жестким тоном уточнил Госвин. - Я приму его, будь оно хоть ядом, ибо эти два часа нужны для блага Ордена. "Это не убийца, это всего-лишь исполнитель", - думал он, пристально изучая Гризара. - "Было бы странно, если они ничего не предприняли. Но тем более я должен успеть выбрать человека, который спас бы Орден и этого, в сущности, неплохого человека, который совершает злодеяние, сопротивляясь ему в душе".
Доктор Гризар: - Именно так... - тихо сказал доктор. - Но, Господи, какая катастрофа, какое бедствие для нас... Собственно, катастрофа произошла гораздо раньше, еще при мягкотелом Вителлески, когда профессы Ордена начали превращаться в некую подозрительную олигархию, забыли о заветах Лойолы и стали жить как вельможи, вопреки обету бедности. А генералы все меньше реально правили Орденом и более стали зависимы от их интриг. Никель, в силу своего властного характера, еще сдерживал их, но его немощь стала поводом для его фактического низложения, для новых интриг в пользу группировки честолюбивого отца д'Олива, да и не только его...
Госвин Никель: - Это потеря всего-лишь одного человека, не больше, - грустно, но спокойно сказал Госвин, - Господь позаботится о том, чтоб я нашел достойного преемника. Прощайте, господин Гризар. Это уже Господня милость, что я встретил вас. Врач, не причастный к нашей святой конгрегации, вряд ли сказал бы мне правду о моем состоянии, а я, рассчитывая еще на несколько дней, не принял бы необходимых мер предосторожности. Вы ученый, господин Гризар, это делает честь всем нам. А мне было бы неприятно видеть, что один из нас в своем деле посредственность. Прощайте, и пришлите мне скорее ваше лекарство.
Доктор Гризар: Доктору хотелось плакать после этих слов... И уж совсем не хотелось выполнять требования Совета. - Благословите меня, по крайней мере, монсеньор... - тихо сказал он, склонив голову.
Госвин Никель: - Только душой могу, господин Гризар... Душой... А сил не хватает, - тихо сказал старый генерал. - Мысленно - да... Ступайте с миром... По сути, это было прощение: Госвин знал негласные порядки в Ордене, и не спорил с судьбой. Успеть бы выбрать преемника - и все будет в порядке... Он бессильно повалился в кресло, почти потеряв сознание.
Доктор Гризар: Гризар заметался: его совесть разрывалась между желанием немедленно привести больного в чувство, и необходимостью добыть пресловутое лекарство. Да, ему было страшно отравить человека, который только что дал ему благословение. Но и страшно было за себя и своих близких, если он этого не сделает. Наконец он решился и поспешно спустился вниз по лестнице. Навстречу ему поднимался молодой иезуит, он спросил у доктора дорогу в комнату умирающего. Гризар указал рукой и спустился в общую комнату. Там уже собрались все постояльцы. К доктору подошел один из них и протянул флакон: - Вот то лекарство, которое вы должны ему дать. Но не сейчас, а после того, как пройдут трое из этих господ. Особенно если они будут без перстня, который вы видели на его руке. Гризар побелел и машинально взял флакон. - Выбора у вас нет. Постарайтесь не подвести. А сейчас ждите и наблюдайте. Что оставалось делать? Гризар сел за один из ближайших столов, и старался взять себя в руки.
Граф де Буалорье: Все это слышал граф де Буалорье. Он стоял почти рядом с Гризаром. Он подошел к сидевшему за другим столиком Арамису: - Они велели этому доктору отравить генерала после третьего визита. А вы в списке на шестом месте. Торопитесь.
полная версия страницы